---

4 мая Верховный главнокомандующий англо-американскими экспедиционными силами Эйзенхауэр, который не знал о советских планах, предложил начальнику Генерального штаба Красной Армии генералу Антонову развить наступление американских войск под командованием Паттона до западных берегов Влтавы и Эльбы, то есть занять Прагу и прилегающие к ней районы. Это противоречило решению Ялтинской конференции о рубеже встречи советских и американских войск на территории Чехословакии. Генерал Антонов категорически заявил, что Красная Армия сама в состоянии очистить от противника западные берега этих рек, для чего уже создана соответствующая группировка. После этого американские войска по приказу Эйзенхауэра остановились на линии Карлови-Вари, Пльзень, Ческе-Будеёвице, но продолжали находиться в состоянии полной боевой готовности.

     5 мая 1945 года новый фюрер Германии гросс-адмирал Дёниц жаждавший сепаратного мира на Западе и войны на Востоке, обратился к немцам по радио из Фленсбурга. Среди прочего он сказал: «...моей первейшей задачей является спасение немцев от уничтожения наступающими большевиками. Только во имя этой цели продолжаются военные действия». В тот же день был издан приказ германского верховного командования, в котором говорилось: «Складывая оружие в Северо-Западной Германии, Дании и Голландии, мы исходим из того, что борьба против западных держав потеряла смысл. На востоке, однако, борьба продолжается...». Новым главнокомандующим сухопутными силами Германии был назначен генерал-фельдмаршал Шёрнер. В зоне ответственности Советского Союза в распоряжении Шёрнера находилась группа армий «Курляндия», запертая Красной армией в Латвии. На побережье Балтийского моря продолжала сопротивляться группа войск «Восточная Пруссия», а Западнее Берлина 12-я армия вермахта. В Южной Германии, Южной Польше и Чехословакии находилась главная ударная сила немцев – группа армий «Центр» (до пятидесяти полнокровных дивизий и шесть боевых групп, сформированных из бывших дивизий), которой командовал непосредственно Шёрнер. Ей противостояли войска 1, 2 и 4-го Украинских фронтов. В Западной Чехословакии англо-американским союзникам противостояла 7-я немецкая армия (пять дивизий), в эти дни она тоже была передана в подчинение Шёрнеру. В Австрии и Югославии против войск 2-го и 3-го Украинских фронтов и Народно-освободительной армии Югославии ещё воевали две группы немецко-фашистских армий — «Австрия» и «Юг», вместе насчитывавшие более тридцати дивизий.

     Тем временем, 5 мая в Чехии вспыхнуло восстание (в Словакии оно началось ещё в августе 1944 года). С особенной силой оно разгорелось в Праге. Бои шли во всех районах. В городе началось сооружение баррикад. В ночь на 6 мая их насчитывалось уже до 1600, на которых сражалось около 30 тысяч человек.
     Развернулась борьба и в районах, прилегающих к Праге, в прифронтовых районах Моравии, в западных районах Чехии. В ночь на 5 мая восстали рабочие одного из крупнейших центров страны — города Кладно, а днём — рабочие города Пльзень.
     Состав восставших был чрезвычайно пёстрым, там были сторонники прежнего президента Бенеша, националисты, много было и левых, в том числе коммунистов. Советское командование имело в некоторых отрядах своих координаторов, но в целом восстание не контролировало. Чехи, ещё не зная того, кто именно придёт им на помощь, вступили в альянс с 1-ой дивизией РОА , по приказу Власова передислоцировавшейся на юг. Власов рассчитывал на конфликт между союзниками и для усиления своих позиций пытался соединиться с кем-нибудь из антисоветских, но не антизападных сил, будь то югославские четники, УПА или прозападные силы в Чехии. 

     Германский наместник Франк, стремясь выиграть время, вступил в контакт с восставшими, при этом Шёрнер отдал своим войскам приказ: «Восстание в Праге должно быть подавлено всеми средствами», поэтому переговоры перемежались боевыми столкновениями. 6 и 7 мая восставшие вместе со власовцами успешно сдерживали немцев, но 8-го чехи остались одни, части РОА ушли из Праги. Возникла реальная угроза расправы фашистов над восставшими и разрушения Праги по примеру Варшавы.

     Между тем, к вечеру 5 мая войска 1-го Украинского фронта завершили передислокацию и заняли исходный для наступления район северо-западнее Дрездена. 6 мая было установлено, что перед правым крылом 1-го Украинского фронта противник на отдельных направлениях начал отход и войска немедленно перешли к преследованию. На острие наступления находились 3-ья и 4-ая гвардейские танковые армии. В самом авангарде 4 гвардейской танковой армии шли части 10-го гвардейского Уральско-Львовского добровольческого танкового корпуса. Впереди — 1-ый батальон 63-ей Челябинско-Петраковской гвардейской танковой бригады под командованием гвардии майора Михаила Коротеева и 88-й мотоциклетный батальон. Марш выдался тяжёлым со скоротечными боями и недолгими привалами. Вот как писал об этом командир Челябинской бригады Михаил Георгиевич Фомичёв:

«Сильное сопротивление фашисты оказывали вдоль шоссе, автострад и на перекрестках дорог. Мы обходили вражеские опорные пункты обороны. Подчас приходилось вытаскивать застрявшие машины. Дорога вывела нас к какой-то небольшой деревушке. Ищем указатели. На их месте торчат лишь деревянные столбы. На улицах несколько машин и повозок. Командир головной походной заставы докладывает: — Впереди немцы! И тотчас гремят выстрелы. Возникает перестрелка. Загораются машины, на углу улицы вспыхивает «пантера». Немцы разбегаются по деревне. В кюветах — опрокинутые машины, исковерканные бронетранспортеры, штабные автобусы. В упряжках бьются раненые лошади, рвутся боеприпасы. На оставленных позициях — длинноствольные 88-миллиметровые орудия, счетверенные зенитные пулемёты».

     Минуя немецкие городки, уральские танкисты вышли к старой границе Чехословакии, Фомичёв вспоминал: 

«…первое чешское село — Бистрица. На окраине остановились. К танкистам бросились нарядно одетые крестьяне. Они обнимают, целуют гвардейцев, провозглашают: — Наздар, Руда Армада! К воинам подходят женщины. Они кланяются и говорят по-русски: — Спасибо, сыночки, что вы нас освободили. Долго мы ждали этого дня».

     За Бистрицей начались Рудные горы. Прошли дожди, почва раскисла, машины еле-еле шли, иногда случалось так, что одна гусеница танка была ещё на полотне дороги, а другая уже наполовину нависала над пропастью. Вечер 6 и весь день 7 мая прошли в стычках с немецкими засадами, но горы удалось пройти. Командир добровольческого корпуса Белов отдал приказ включить все фары на машинах и танках. 8 мая в сумерках фашисты видели огромную реку огней по серпантину стекавшую с перевала в долину.
     В городке Лоуни, из которого танкисты выбили немцев, уральцев застало известие о капитуляции Германии. Но бои продолжались, как и прежде, танки неслись на полном ходу к Праге.
     Первыми задолго до рассвета встретились с чешскими повстанцами танки, отправленные в разведку, уже потом ранним утром 9 мая на них вышли основные силы Челябинской бригады уральских добровольцев. Командир бригады так описал встречу с пражанами и бои за Прагу:

     «Шоссе перегорожено баррикадой, сооруженной из брусчатки разобранных мостовых. Восставшие не ждали нас с этой стороны. Они предполагали, что мы придем с востока. Каково же было удивление чехов, когда перед их оборонительными сооружениями появились советские танки и начали преодолевать эти препятствия.
     Из-за баррикады вышел чешский офицер, руководивший отрядом восставших. Мы крепко обнялись и расцеловались. И тотчас, размахивая винтовками и фуражками, с радостными возгласами «Наздар!», «Наздар!» навстречу советским танкистам побежали чешские повстанцы. <…>

Сопровождаемые ликующими жителями, танкисты настойчиво теснят немцев. <…> Оставаться на улицах опасно. Но чехи не хотели расходиться по домам. Они указывали нам расположение вражеских пушек и пулемётов, предупреждали об опасности, находили наиболее удобные пути движения. <…>

Сильный бой разгорелся на подступах к пражскому кремлю. У Карлова и Монесова мостов противник выставил четыре самоходки и большое число фаустников. <…> Первым к реке Влтава — последней реке на нашем боевом пути — подошел танк Ивана Гончаренко (№ 1-24), за ним танки Леонида Буракова (№ 1-23) и Павла Котова (№ 1-25). Экипаж Гончаренко уничтожил одну из самоходок, и казалось, танк вот-вот выскочит на мост. Но фаустникам удалось подбить танк, вывести из строя экипаж.
    Теперь вперед вырвались танки Буракова и Котова, а затем и целиком первый батальон. Танки уничтожили противника, прикрывающего подступы к мостам. Путь к пражскому кремлю был свободен».

 Вошедшие в Прагу рано утром 9 мая танковые части 1-го Украинского фронта отсекли своим молниеносным броском от Дрездена пути отхода немецкой группировки на запад и тем самым сильно ослабили в глазах американцев английские аргументы за новую и немедленную войну против СССР. Немного позднее и с юга, а не с запада в Прагу вошли соединения 2-го Украинского фронта (6-я гвардейская танковая армия и посаженная на машины пехота 24-го стрелкового корпуса), а с востока подвижная группа 4-го Украинского фронта: 302-я дивизия, следовавшая на автомашинах, и 1-я чехословацкая танковая бригада. К столице Чехословакии вышел и 7-й мехкорпус конно-механизированной группы генерала И. А. Плиева. К 10 часам вечера 9 мая Прага была очищена от немецких войск, но в других районах Чехословакии бои продолжались 10 и 11 мая.

«…когда мы вошли в Прагу, нас забросали белой сиренью. Такого буйного кипения белой сирени и таких букетов мы больше никогда не видели.
     Это было искреннее уважение к нам. Они выносили нам навстречу все, что у них было в доме. И если тебе предлагали какое-то угощение, а ты не возьмешь, то у них была горькая обида, на глаза наворачивались слезы. Чешские женщины выходили навстречу в национальных костюмах и всех угощали. Отказываться было невозможно. Бедному солдатику приходилось по несколько раз пить, что ему предлагали. И иногда они были под хмельком. Чтобы с ним ничего не случилось, чехи брали его под ручки, уводили в гостиницу и позже даже писали просьбу нашему командованию, чтобы его не наказывали, если он вовремя не вернется в часть. 

  Запомнилось искренне отношение к нам. Люди нас действительно ждали. Когда наши танки остановились на площади, я вылезла из танка, люди увидели, что я девчонка, и меня с танка стащили. Меня окружили женщины, и  одна седая женщина, которая на чистом русском языке поблагодарила, что наша «армада», как они говорили, освободила их город. Она сказала: «Я не знаю, чем тебя поблагодарить. У меня ничего нет, но в моей сумке остался небольшой кошелечек, (этот кошелечек был вышит гобеленовым крестом) это моя работа, я вышивала его в молодости, и я тебе на память его дарю».

     А потом меня куда-то повели. Подхватили под руки и повели. Недалеко от танка, меня завели в какой-то дом, и я вошла в квартиру. Мне говорят: «Солдату надо помыться. Мы нагрели воду». У них в городе было очень тяжело с водой. Они берегли воду, потому что фашисты им не давали воду. Эта вода была у них собрана для себя, но они нагрели полную ванну. Мене не дали даже пошевелить пальцем. Меня раздели и в ванную. Пока меня мыли, другие женщины отгладили мою форму и начистили сапоги. А когда я вышла из ванной, то мне сделали такую прическу, что ребята меня потом не узнали. Сказали: «У нас появилась фрау».